Наш путь извилист, но перспективы светлые. (Мао Цзедун)

Обычно из китайской философии знают некую малость:
что в основе мироздания лежат два начала темное, женское ИНЬ и светлое, мужское ЯН. Начала эти, в свою очередь есть результат либо сгущения (для ИНЬ), либо очищения (для ЯН) некоего эфира (ЦИ). Инь и Ян взаимодействуя, порождают пять первостихий - ВОДУ, ОГОНЬ, ДЕРЕВО, ЗЕМЛЮ и МЕТАЛЛ. А уж эти пять в разных сочетаниях дают все разнообразие мира.

Так вот, приведенные строки вовсе не есть древнекитайская философия. Там, кончено, говориться о ИНЬ и ЯН, но вскользь. Китай не знал философских или, скажем, религиозных занятий как специфической деятельности. Вся ученость в Китае была направлена на один предмет: как управлять государством, его подсистемами и отдельными людьми. Поэтому всякий мыслитель, который задавался, говоря по нашему, философскими вопросами, отвечал на них исключительно в духе моральных или "правовых" суждений. "Правовых" - в кавычках, так как права в европейском смысле слова в Китае никогда не существовало. Из каких там первоэлементов состоит мир интересовало мыслителей Китае крайне мало и они могли упоминать об этом как бы в примечаниях, вроде отдавая дань хорошему тону. А так как китайские философы занимались как бы "теорией управления", то они и служили обычно при ванах и императорах в качестве советников, либо были сами высокопоставленными чиновниками.

Самый известный философ Древнего Китая - Конфуций, (Кун Фуцзы - учитель Кун), живший в YI веке (551-447 гг.) до нашей эры в царстве Лу (это еще до возникновения империи, созданной известным всем Цинь Шихуаном).
Конфуций в зрелом возрасте занимал в царстве Лу пост да сыкоу (глава фиска и позже - сян го, первый советник вана). В Китае невозможен был ни мыслитель, проживающий в бочке, ни даже легенда о нем - любой "средний" китаец изумился бы: если ты такой умный, то почему живешь в бочке?
Главным в учениях китайских мыслителей был вопрос о "наилучшем управлении государством", точнее, вопрос о том, какими качествами должны обладать управляющие и управляемые для того, чтобы в стране царили порядок и умиротворенность.

Отсюда - тесная связь политической и этической проблематики в учениях Конфуция, Мо Цзы, Мэн Цзы, школы фацзя. В конфуцианстве, например, это переплетение весьма заметно. Каждый, по Конфуцию, должен стремиться стать благородным человеком /цзюньцзы/. Основа же цзюньцзы - уважение к ЛИ. Это понятие невозможно однозначно и одним словом перевести на русский. Оно означает сложившиеся правила благопристойности, ритуалы, традиции управления.

Второе качество, которое необходимо иметь благородному - ЖЭНЬ, что условно можно перевести как доброжелательность, человеколюбие. Соответственно, всех людей Кофуций делит на цзюньцзы, благородных, которые обладают этим качеством и на сяожень, низких людей, не обладающих этими качествами. Благородный справедлив, т.е. руководствуется ЛИ, традицией, чтит родителей, старших, беспрекословно подчиняется императору, которые есть, как мы помним, одновременно отец и мать народа. Если благородный культурен, то есть грамотен, знает поэзию и музыку, то это хорошо, но не обязательно, а только желательно. "Благородный думает о справедливости, а низкий - о выгоде" - один из афоризмов Конфуция.

Одним словом - основа учения Конфуция - это опора на традиции, поэтому высшим проявлением добродетелей были древние правители- основатель династии Вэнь-ван (имя которого, в связи с отсутствием в древнекитайском языке временных форм означало прошлое доброе время).

Особое уважение к древности, традиции влечет за собой следующий пункт учения Конфуция - уважение и почтение к старшим, в первую очередь уважение к родителям. Почтительность детей к родителям - это основа добродетелей любого человека. Причем почтительность эта должна выражаться в полнейшем послушании и подчинении родительской воле и вся жизнь человека регламентировалась подробнейшими предписаниями, что именно должен говорить и делать для своих родителей.

Отсылка к традиции требовала знания истории, и Конфуций слыл ее отменным знатоком. Но так как исторических сочинений не было (Конфуций жил задолго до рождения "китайского Геродота" Сыма Цяня), а кроме того, сам язык с отсутствием временных форм глаголов и отсутствие концепций не позволяли излагать историю в принятом европейском "понятийном смысле", то вся история подавалась как морально-этические оценки с осуждением плохих правителей и возвеличиванием хороших. Причем оценки эти зашифровывались в виде определенных движении и поз тела - рук и ног. То есть, история излагалась своего рода пантомимой или танцем, ибо шла часто под музыку. Так что оценка одновременно была сценкой. Тот факт, что Конфуций хорошо (в китайском смысле) знал историю, свидетельствует, что он был незаурядный танцор.

О том, как Конфуций ввел идею "исправления имен" в историю, согласно которой прежде чем морально судить исторических персонажей нужно "исправить" искаженные людьми "имена", то есть определить, действительно ли такой-то, скажем был ваном, или исказил это имя и оказался узурпатором, я уже рассказывал подробно в статье "Страна с тысячью историй" ( и в продолжении) в раннем "Лебеде" N7. Там же сказано, к чему это привело - к созданию так называемых фантасмов, китайских "историй", которые каждый раз заново переписывались в угоду очередному правителю под идею "исправления имен".

В рамках конфуцианского подхода понятна градация: младшие братья почитают и подчиняются старшим братьям, сестры почитают братьев, младшая сестра - старшую и вообще среди незнакомых младший всегда почитает старшего. Не следует умиляться при виде этой сентиментальной картинки : младшие уважают старших. Следующим шагом в конфуцианстве является переход к социальной структуре - старшим именовался всякий вышестоящий на иерархической лестнице. Ученик Конфуция Ю-цзы правильно пометил: "Редко случается, чтобы люди, обладающие сыновей почтительностью и уважением к старшим братьям выступали против вышестоящих". Именно этот основной пафос учения, связанный с подчинением и покорностью, сделал в дальнейшем (не без некоторых исторических пертурбаций) конфуцианство сердцевиной китайской идеологии. Да и то, как сказать. Скорее, впоследствии возник сплав конфуцианства с легизмом ( о котором ниже)

Переход от чисто, казалось бы семейных и частных отношений между членами семьи, старшими и младшими, к государственным интересам у Конфуция осуществляется просто : государство, ГО, - это одна большая семья, а семью следует рассматривать как государство в миниатюре. Поэтому точно также, как сыновья обязаны слушаться родителей, так поданный обязан повиноваться императору и всем, кого он поставил над ним.

Наконец, последний важный момент в учении Конфуция. Правители должны быть человеколюбивы, ибо они благородны по определению. Император, который есть отец (и мать) для всего народа, наиболее благороден, ибо отец с матерью не могут не любить своих детей, поэтому ван в высшей степени обладает свойством ЖЭНЬ.

Ну а что, если ван явно несправедлив и не обладает ЖЭНЬ? Что тогда? Теоретически, видимо, такой случай допускался и тогда Конфуций советовал: "Не надо его обманывать, но надо ему сопротивляться". Правда, каким образом - неясно. Сам Конфуций был противником деспотии в ее явной форме. Однажды Дин-гун, правитель царства Лу, спросил у Конфуция:

- "А есть ли изречение которое может погубить страну?"
- Этого нельзя ждать от одного изречения, - ответил Конфуций,- но есть изречение: "Не радуюсь тому, что государь, тому лишь радуюсь, что слова мне никто наперекор не скажет". Если правитель поступает плохо и никто ему не противоречит .далеко ли отсюда до того, чтобы одно изречение погубило страну".

Однако эти личные пожелания никак не согласовывались с позицией Конфуция как идеолога. Действительно, если основная заповедь гласит о повиновении старшему, в первую очередь - государю, то неясно как можно не выполнять его приказаний, а так как государь по определению отец и мать народа, который (которые?) любят его, то как в принципе можно осуждать eгo и поправлять?

Завершением учения Конфуция является его отрицательное отношение к законам. Закон, по Конфуцию не может охватить великого разнообразия конкретных ситуаций, а, главное, закон означает определенные права индивида без его относительного положения в семейной и государственной иерархии, что совершенно нелепо с точки зрения конфуцианства. "Строго требовать того, что тебе причитается - антиобщественно, противоречит добрым нравам" - одна из заповедей Конфуция.

Нелепо, чтобы сын требовал что-то "по праву" у отца, а подчиненный - от начальника. Если такое происходит - значит общество рушится. Отец и так даст все что нужно - ведь он обладает качество ЖЭНЬ. И начальник даст. А если не дают, значит не положено. Поэтому, по Конфуцию, для хорошего управления в государстве нужны не законы - они наоборот, вредны, а нужны правители с высокими нравственными качествами. Как говорится, лишь бы человек был хороший.

Правители же, особенно ван, государь, должны обладать качествами ЛИ и ЖЭНЬ и, несомненно, обладают ими, потому что иначе они не были бы правителями. Зато, если правитель свергнут ,да еще конкурентом из другой династии, тогда. мыслитель в полном соответствии со своими принципами рассудит, что свергнутый правитель не обладал качествами ЛИ и ЖЭНЬ, а следовательно был "не настоящий" правитель, а узурпатор. Не обладая нужными добродетелями он и не мог быть правителем и, как видим, перестал им быть.

Перед тем, как перейти к еще одной важнейшей "философской школе", должен сказать, что в Китае конфуцианские добродетели почтения к старшим живы до сих пор. Но, Боже мой, как легко они не только нарушались, но даже и официально отменялись! Во времена культурной революции дети доносили на родителей и публично отрекались от них, дети награждались государственным орденом "Юный шпион" (или, если угодно - доносчик - слово это не имело тогда в Китае русского отрицательного оттенка), студенты дубасили профессоров по "собачьим головам".

Несколько позднее, когда наследник Мао маршал Линь Бяо, бежал из страны (его самолет был сбит над Монголией советской ракетой в 1971 году, все пассажиры - 9 человек вместе с Линь Бяо,- погибли), этот бывший любимец был объявлен страшным преступником. А бежал потому, что почувствовал - пора пришла. Разлюбил его Мао. В доме у поверженного любимцев нашли его записную книжку с выписки из Конфуция, сделанные рукой маршала. И все - Конфуций был тут же объявлен вне закона, хранение его книг запрещалось, так же, как скажем, в СССР хранение книг Троцкого в 30-х годах. Конфуций был объявлен страшным реакционером, пытавшемся воспеть рабовладельческий строй и реставрировать вместе с Линь Бяо в народном Китае капитализм. Он вызывал такую ярость, что казалось будто засел где-нибудь в Тибете и грозит оттуда лично Мао, а не умер 2500 лет назад.

Несколько позднее конфуцианства (в IУ веке до н.э.) в Китае возникло учение легистов - законников (по-китайски - фацзя) идеи которого затем вошли составной частью в идеологию Китая. У истоков этого учения стоял Шан Ян, чиновник вана царства Цинь Сяо-Гуна. Для усиления царства Цинь и для возвращения ему утраченной гегемонии над соседями Шан Ян предложил не очень-то считаться с прежними традициями, восхваляющими нравственные добродетели древних правителей (Сыма Цян в "Исторических записках" приписывает Шан Яну слова: "Умный человек создает новые законы, глупый законам подчиняется" ), а провести радикальную реформу принципов общественного устройства. Шан Ян свои реформы явно направлял против конфуцианцев, отрицающих закон. Но если Конфуций интуитивно правильно представлял, что такое закон (равные права и обязанности перед законом), но никак не мог согласиться с этим, то Шан Ян под законом понимал нечто непривычное нам. Его реформа включала в себя следующие положения.

1. В стране вводятся законы (ФА). Закон широко доводится для всеобщего сведения, но обсуждать его, даже хвалить и славословить по его поводу категорически запрещалось - это могло бы создать впечатление, будто население имеет какое-то влияние на закон, на мотивы его издания. Допустим, можно было бы подумать, что ван издает закон для того, что бы понравиться населению.

Как-то в самом начале, когда только что в царстве Цин объявили первые законы, народ вывалил на улицы и стал праздновать нововведение. Наиболее ретивых схватили и наказали бамбуковыми палками. Не до смерти, но так, чтобы запомнили на всю жизнь. Ибо закон, по мысли Шан Яна, должен спускаться на поданных свыше как нечто беспрекословное, не поддающееся человеческой оценке и требовавший от поданных лишь одного - незамедлительного подчинения. Закон "по-китайски" отнюдь не предполагал юридического оформления прав и обязанностей всех людей (или хотя бы части из них) по отношению к государству, он скорее был похож на служебные инструкции, предписывающий определенному должностному лицу делать то-то и то-то, в противном случае ему грозит вот это и это. Уже в самом понимании закона Шан Яном можно усмотреть принципиальное отличие закона на Востоке от закона даже в средневековой Европе. Ниже я буду цитировать Шан Яна, ибо столь откровенные суждения редко можно встретить в "социологической" литературе. Цитаты взяты из книг "Древнекитайская философия" в 2 томах, "Хрестоматия по истории Древнего Востока (сборник документов)", "Исторические записки" Сыма Цяня, "Восток-Запад" Конрада, "Китайская литература" Алексеева, крайне интересной книги В.А. Рубина "Идеология и культура Древнего Китая" и нескольких монографий по истории Китая.

2. Закон, по Шан Яну, представлял жесткую регламентацию наказаний и поощрений для определенных категорий должностных лиц, начиная с приближенных вана и кончая крестьянами. Причем легисты особо напирали на то, чтобы количество и сила наказаний должна значительно превышать количество и силу поощрений. Шан Ян утверждал, что "В стране, достигшей гегемонии (именно этим словом переводится специфическое китайское понятие), 10 наказаний приходится на одну награду); в сильной стране 7 наказаний на 3 награды; и в стране, которая подвергается расчленению, 5 наказаний на 5 наград". И далее "Если наказания преобладают, то народ спокоен, но если изобилуют награды, то рождаются мерзости".

Все наказания да наказания. Сейчас пока не будем говорить о великой изобретательности, которую продемонстрировали миру китайские правители в разнообразии наказаний.

Здесь любопытно отметить сходство с первой формой стимуляции труда в Древнем Египте, с так называемой "отрицательной стимуляцией", по которой хорошая работа никак не поощрялась, а недостаточная сразу же наказывалась ударом бича ( в чистом виде отрицательная стимуляция работы проявлялась на строительстве пирамид).

Наказания и поощрения, по Шан Яну - это две рукоятки, которыми управляется весьма несложная машина, именуемая государством, причем рукоятка наказания - основная, поощрения - дополнительная. "Управление при помощи наказаний приводит к тому, что народ боится и поэтому не совершает мерзостей". Наказывать нужно не за проступок, а намерение, за саму мысль о нем. Шан Ян: "Если наказания будут применяться только по отношению к уже совершенным преступлениям, то злодейств прекратить не удастся. Поэтому тот, кто хочет добиться гегемонии, должен применять наказания к проступкам, которые только готовятся". А как узнать, что они готовятся? Об этом должны сообщать доносчики, они должны быть добровольно заинтересованы в этом. Шан Ян: "Награды должны даваться тем, кто сообщает о злодеяниях. Тогда даже мелкие проступки не останутся незамеченными". "Тот, кто не доносил на преступника, должен был быть разрублен надвое".

Все население страны было поделено на группы из пяти или десяти семей, связанных круговой порукой. Она означала, что если "виноват" один из этой группы, то наказания несли все члены группы. У этих принципов в будущем возникнет замечательное продолжение - достаточно вспомнить о статье за "преступление через намерение", (такая была в советском УК - статья 19 - подготовка через намерение) которую по-простому можно назвать "наказание за намерение покушения на нарушение". Ну, и конечно, такое "наследие Шан Яна" (изобретенное вполне самостоятельно во многих странах), как заложничество.

Шан Ян был государственным человеком и все время думал о силе державы.. Соотношение государства и народа лучше всего выразить словами Шан Яна: "Слабый народ - значит сильное государство, сильное государство - значит слабый народ. Ослабление народа, следовательно .главная задача государства идущего правильным путем". Население рассматривалось не как "содержание", главное богатство государства, а как нечто внешнее, исходный материал для формирования чего-то нужного государству: "Победа над народом подобна работе горшечника над глиной". То есть, чем мягче глина (слабее народ), тем легче ее формовать. В этом смысле материальное состояние людей (кроме минимума, обеспечивающего физическое существованием, а тем более, их духовное состояние) ни в малейшей степени не должно беспокоить правителей. Мало того, государство сознательно должно свести это состояние к некоторому минимуму, "ослабить народ".

Шан Ян предложил это делать так. В первую очередь нужно свести на нет духовное разнообразие, нужно "унифицировать" образование, привести народ к полному единомыслию, а это лучше всего может быть достигнуто вообще всякой ликвидацией образования. Шан Ян: "Красноречие и ум - помощники мятежа, музыка - свидетельство разврата и праздности, доброта и человечность - пособники нарушений".

У народа, по Шан Яну, должно быть два занятия. Первое - земледелие. Ничто не должно отвлекать народ от него. Музыку и танцы, искусство вообще следует запретить. Запрещалась праздничная одежда и любые украшения. Следует запретить торговлю ибо она связана с поездками по стране, а это, в свою очередь, позволяет сравнивать условия жизни в разных местах и может привести к нежелательным "мыслям". Тем более, запретить всякое праздношатания, к коим относились, например, путешествия. В царстве Цин для предотвращения поездок были закрыты все придорожные трактиры.

Рассуждения на эту тему у Шан Яна всякий раз кончаются идиоматическим выражением (в дословном переводе) " и тогда целина будет распахана" (т.е. все будет хорошо). Еще одна цитата - уж слишком ярко, шельмец, излагает: "Если музыка и хорошая одежда не доходят до всех уездов, то народ, работая, не обращает внимание на одежду и, отдыхая, не слушает музыку.

Если, отдыхая, люди не слушают музыку, они не станут распущенными и ...целина непременно будет распахана. Если негде будет взять слуг и нужных людей, то сановникам и старейшинам семей не на кого будет опереться, а избалованные сыновья не сумеют есть, не работая. Если лентяи не сумеют бездельничать, а слуги не найдут себе пропитания, им придется заняться земледелием, ...(идут многочисленные повторы про одно и то же, что вообще затем вошло в традицию и стало основным приемом китайской пропаганды) ..если избалованные сыновья и лентяи не сумеют бездельничать, то не будет заброшенных полей. Если земледелие не будет страдать и крестьяне все более усердно будут заниматься своим делом, целина непременно будет распахана".

Второе занятие населения - обязательная служба в армии и периодическое участие в войнах. Только так, радостно заканчивает Шан Ян, можно достигнуть гегемонии, поддерживать сильное государство и ослаблять народ.

Хотя государство рассматривается фацзя как простая машина, которая управляется двумя рукоятками, но закон не может быть поставлен над ваном (как это было в европейских странах). Государство как машина сама по себе ней не имеет самостоятельного нравственного смысла, она должна служить высшей цели - а именно - служить желаниям и воле вина ,обеспечивать его благополучие. Но тогда, в конечном итоге, законы фацзя есть не что иное как имеющие принудительную силу желания и воля вана. В учении фацзя (и вообще в дальнейшей идеологии Китая) мы имеем уникальную ситуацию, при которой закон не имел и не нуждался в религиозной или, тем более, нравственной санкции. Закону следовало беспрекословно подчиняться не потому, что он есть божеское установление, или потому, что он есть благо для поданных, а потому, что он есть воля вана.

Сам Шан Ян недолго блаженствовал. Он был казнен по велению Хуэйвень Гуна, сына Сяо Гуна, при котором Шан состоял в главных советниках и был даже в соправителях. Наследник вана терпеть не мог Шан Яна чисто по личным мотивам. Еще бы - когда молодой наследник как-то одел праздничную одежду (что было запрещено Шан Яном), то избежал наказания только потому, что за это до полусмерти палками избили его воспитателей. Но когда наследник второй раз надел наряды, да еще и запел, то Шан Ян настоял на отрезании у наследника носа (одна из легких форм наказания). И вот, когда ван Сяо Гун умер, то Шан Ян понял - пришел ему конец. Хотя наследник не видел дальше носа, за неимением такового, но он ничего не забыл. Шан Ян бежал из дворца и пытался остановиться на ночь в одной деревне. Там никто не открывал путнику дверь - в ответ из-за двери он слышал: "Шан Ян строжайше запретил привечать путешественников" (путешествия, напоминаю, были запрещены). Напрасно Шан Ян кричал: "Так я и есть Шан Ян и приказываю отрыть мне двери", в ответ слышался радостный смех и возгласы: "Тем более не можем открыть, закон превыше всего!".

Преследователи настигли Шан Яна, его привязали к двум повозкам и разорвали пополам. Если это может нас утешит спустя две с половиной тысячи лет, стало быть, справедливость существует.

Торжество учения легистов произошло при последующем правителе царства Цинь, китайском Иване Грозном Цинь Шихуане -, который покорил остальные шесть китайских царств и основал централизованную империю - династию Цинь. Однако жестокости режима легистов привели через 15 лет к массовому восстанию и династия Цинь перестала существовать.

Последующие правители не решались открыто объявить себя сторонникам фацзя, а вернулись к конфуцианству. Зато было тем более легко сделать, что они осознали, что между конфуцианством и легизмом особой разницы нет - первые утверждают, что повиновение - это главная добродетель поданного, а вторые заявляют, что закон есть выражение воли вана. Поэтому дальнейшая идеология Китая представляет собой сплав конфуцианства и легизма, хотя и называется конфуцианством. У конфуцианства идеология взяла традиционную культуру (музыку, искусство, обрядность, принципы ЛИ и ЖЕНЬ, а у легизма - принцип "закона" как должностной инструкции, систему наказаний и поощрений, круговую поруку. Эта идеология жива в Китае до сих пор. Именно ею руководствуется коммунистическая власть.

Ныне, конечно, в сильно смягченном виде.