5 (茶道 译文 第五部分 )
　　
　　谢尔盖的生命中似乎一切完美——工作，住房，心爱的妻子，孩子……但是她冷漠的眼神，她的谎言……于是他喝酒。她离开丘贡科夫的公司以后，谢尔盖发现她变了，变得安静了。当她提出全家一起出去散步时，他对自己说：“再也不喝酒了。”晚上她叫他……
　　“为人，就要战胜天性，尊崇礼仪。”伊戈尔在烹茶……
　　他光脚穿草鞋走在红色黏土铺成的小路上，两旁长满不知名的乔木，树冠在路上空合拢，树根在路下面交错，构成一条绿色走廊，他踩着碎步向前走，时间停止了，古时戴尖顶圆边帽外眼角上斜的人不时向他招手。伊戈尔累了。耳畔响起孔子的声音：“力不足者，中道而废，今汝画。”伊戈尔觉得这条漫漫长道已近尽头，他感知得到真理、自由和幸福。瞧，只剩下一小段路……他步履踉跄，跌倒，爬起，继续追随引路人。孔子的声音再次响起：“虽欲从之，末由也已。”他栽倒在地。一条黑狗跑来，向他尖叫一声，跳到一旁的灌木丛里藏起来。伊戈尔一个人，黑暗更浓了。他感到寒冷，恶心，他觉得窒息，他大口喘气，他想呕吐。他清楚地听到，有人从后面跑来……
　　门铃声把伊戈尔从梦魇中拯救出来。戈沃尔科夫来了，有说有笑，可伊戈尔什么都没听见。
　　他们对弈，伊戈尔，当然，一败涂地。
　　戈沃尔科夫告辞了。伊戈尔走进厨房。炒锅在炉子上，手柄朝向他。他摸一下锅手柄，松了一口气……什么都没发生，一切如常。桶里的垃圾太多了，他脱下拖鞋，换上低腰皮鞋出去倒垃圾。
　　垃圾箱在院子拐角行人不路过的地方。伊戈尔厌恶地皱起眉头走过去，倒了桶里的垃圾。不知为什么，恰好在这一刻想起她，她现在回到家里，换衣服，去教堂，他们将在那里见面……几张生满蛆虫的香肠衣落在地上，在微风拂动下旋转着，向他爬来。他没有躲避，反而把手伸进衣袋，拿出打火机，用火烧那些蠕动的虫子。肠衣“噗”地冒起火焰，火势蔓延到另几张肠衣上，又燃着从垃圾箱里垂下来的乱纸。瞬间，伴随着噼啪声和尖细的吱吱声，整个垃圾箱都燃烧起来，火势熊熊，火星四溅，浓烟滚滚。伊戈尔站在那里注视着火焰，感到自己的灵魂也在燃烧，其中的一部分化为灰烬，和着黑烟消散……
　　突然，伊戈尔想到娜斯嘉会有危险。他扔下垃圾桶，撒腿跑上大街，去教堂……
　　娜斯嘉来到教堂，忏悔。神父——不算老，有点胖，稍微有些络腮胡须，他眼含微笑地说：“我等您很久了……”
　　谢尔盖牵着尼娜的手，科利亚蹦蹦跳跳地跑在前面，父亲对他喊话，用手指警告他，小男孩蹦到人行横道上，试着用一条腿跳。他们身着盛装，来接妈妈去公园坐旋转木马。
　　布利诺夫的灰色小车镶着茶色玻璃，车牌号被污泥盖住了。从他的位置能清楚看到教堂的出口。他边抽烟边反复琢磨，娜斯嘉会在哪个地方过马路……
　　丘贡科夫手拿矿泉水，穿着条纹睡袍坐在别墅阳台的椅子上，等布利诺夫的电话。他的公狗在旁边伸着舌头喘气……
　　娜斯嘉走出教堂。尽管阳光照得睁不开眼睛，她还是看到了丈夫和孩子们，也看到了伊戈尔，本来……不管怎么说，应该请他原谅……
　　伊戈尔向教堂跑来，他看到娜斯嘉站在路边人行横道边上。
　　她兴高采烈地挥手，匆匆穿过马路，走向丈夫和孩子们……
　　布利诺夫驾车冲来……
　　伊戈尔纵身扑过去，把娜斯嘉从车轮前推开……
　　车，飞驰而去。为数不多的几个目击者甚至没弄明白发生了什么事。
　　伊戈尔趴在地上，双臂前伸，左腿弯曲，似乎在爬……最后一瞬他在想什么——上帝知道。

(完)

5 (茶道 原文 第五部分)
Все вроде бы хорошо складывалось в жизни Сергея Лагутина - работа, квартира, любимая жена, дети… Но ее равнодушные глаза… Но ложь… И он пил.
И вот она ушла от Чугункова. Сергей заметил, как она изменилась, стала какая-то просветленная. А когда предложила погулять всем вместе, он сказал себе: «Больше не пью». А ночью она позвала его…
«Быть человеком - значит, победить себя и обратиться к ритуалу».
Игорь Тыликов заваривал чай.
Он шел по глинистой, холодящей босые ступни тропе. Неведомые деревья склонялись над ней, сплетались кронами, образуя зеленый коридор, а впереди семенил, временами останавливаясь, поманивая его пальцем, юркий узкоглазый человечек в остроконечной соломенной шляпе. Игорь устал. Но прозвучал голос учителя: «В ком сил недостает, на полпути бросают. А ты еще не начинал пути!» Игорю казалось, что вот-вот конец долгого пути, и он познает истину, свободу и счастье. Вот-вот, еще немного… Ноги скользят, он падает, поднимается, снова идет за вожатым. И опять голос учителя: «И вот, когда мои силы на исходе, оно как будто уже рядом. Я хочу следовать за ним, но не могу». Человечек, ударившись о землю, обернулся черной собакой, тявкнул на него и, прыгнув в сторону, растворился в кустах. Тыликов оказался один. Сгущалась темень. Холодно стало. Его затошнило… Он очнулся, судорожно хватанул ртом воздух, подавил рвотный позыв. И отчетливо услышал, как кто-то пробежал за его спиной…
Звонок в дверь не стал спасением от наваждения. Явился Говорков, что-то рассказывал, смеялся. Тыликов не слушал его.
Расставили шахматы. Игорь, разумеется, проиграл.
Говорков растворился.
Тыликов прошел в кухню. Сковородка, стоявшая на плите, потянулась к нему, коснулась руки. Он вздрогнул… Нет, ничего не случилось, все как обычно. Он увидел, что мусорное ведро переполнено, сменил домашние тапки на полуботинки и вышел во двор.
Мусорный контейнер в углу двора, у глухой стены. Тыликов, брезгливо поморщившись, приблизился к нему, опрокинул ведро. И почему-то именно в этот момент подумал о ней, о том, что сейчас вернется домой, переоденется, пойдет к церкви, у которой она назначила встречу… Колбасные шкурки выпали на асфальт, зашевелились, ожили, скрутились червеобразно, поползли к нему. Но он не сробел, сунул руку в карман, там была зажигалка, и поднес огонек к наползающему червяку. Тот вспыхнул, от него остальные, от них - свисавшие из контейнера клочья бумаги. И тут с гулом и каким-то диким визгом над контейнером выкруглился клуб огня, разорвался всполохами, выстрелил искрами. Повалил зловонный дым. А Тыликов смотрел на этот огонь и не уходил, чувствовал, как выжигает его душу, как вместе с черным дымом улетучивается что-то из него самого…
И вдруг каким-то внутренним зрением он увидел грозящую ей опасность, рванул со двора на улицу, побежал туда, к церкви…
А Настена пришла в храм. На исповедь. Священник - не старый, полноватый, с редкой бородкой, улыбнулся глазами и сказал: «Я вас давно жду».
Сергей вел за руку Нину, а Коля бежал впереди, вспрыгивал и шел, балансируя по паребрику, отец окликал его, грозил пальцем, и мальчик спрыгивал на тротуар, принимался скакать на одной ножке. Они шли, празднично одетые. Чтобы встретиться с мамой, отправиться в парк кататься на каруселях…
Блинов сидел в серой, с затемненными окнами «девятке». Номера машины были заляпаны грязью. С его позиции хорошо был виден выход из церкви. Он курил и еще раз прикидывал, в каком месте Настена пойдет через дорогу…
Чугунков в длинных полосатых трусах сидел в кресле на террасе своей дачи, потягивал минералку, ждал звонка на мобильник от Блинова. Рядом, вывалив язык, пыхтел его пес.
Настена вышла из храма. Щурясь от яркого солнышка, высматривала мужа и детей. И Игоря, у которого надо было… прощения, что ли, попросить…
Тыликов выбежал к церкви. Он увидел Настену, стоявшую на краю тротуара, у дороги.
Она махнула рукой и заспешила через дорогу к детям и мужу…
Блинов рванул с места…
Тыликов в прыжке вытолкнул Настену из-под колес…
Машина умчалась, немногочисленные свидетели происшествия даже не поняли, что случилось.
Игорь Тыликов лежал ничком, поджав руки, согнув левую ногу, будто полз… О чем он подумал в последний миг - Бог знает.